Серьезные проблемы времени вращаются где-то на самых отдаленных орбитах, и мозговые клеточки нуждаются в усилителях, чтобы понять эти проблемы и проникнуть в их суть. Уж лучше будем тогда лелеять свое серое вещество на пуховых перинах чувственности и восхищаться при этом безупречной работой своего пищеварения.
Эме Бээкман. Шарманка.
Научная фантастика находится в кризисе. Сколько я себя помню, она всегда там находится, кроме тех случаев, когда находится в другом месте.
На сей раз ей инкриминируется все расширяющийся разрыв с наукой, отсутствие интереса к будущему и прогрессирующий эскапизм, что выражается в расцвете фэнтези, из скромной разновидности литературной фантастики ставшей полноценным видом, вплоть до давно уже оформившейся дихотомии – «Фэнтези – научная фантастика».
Согласно расчетам многих социологов, биологов, специалистов по культурологии и человеческой эволюции сейчас наша цивилизация приближается к точке Сингулярности – такой точке в своем развитии, за которой предсказать ее пути оказывается невозможно, поскольку наши представления о «будущем», «путях развития» или «человечестве» утрачивают смысл. Более того, кое-кто считает, что эту точку мы уже прошли – просто не заметили этого – в 1981 году. Так получается по графику. Забавно, дата совпадает со временем появления подлинно массового компьютера – IBM PC.
Рискнем предположить, что точка Сингулярности, по крайней мере, в одном из вариантов человеческой истории – это точка перехода цивилизации в виртуальное состояние, качественный сдвиг, при котором развитие цивилизации из материального переходит в информационное, точнее, смещаются акценты ее развития с овладения материальным миром, подчинением его законов своей воле, на овладение информационным миром, рискну предположить, в большей свое части еще непознанным.
«Вблизи точки сингулярности скорость эволюции формально должна была бы обратиться в бесконечность, что, видимо, реально невозможно» . Почему же? Рост скорости вычислений по закону Мура, эволюция переходит в виртуальную реальность, где стремительно взрываются все варианты социальной интеракции и социальной эволюции. Результирующая скорость для внешнего наблюдателя (его еще надо поискать в просторах космоса) не очень отличается от бесконечной. В этой связи релевантно утверждение профессора В. В. Орлова о бесконечности возможных состояний мозга как особом этапе развития материи.
Стоит взглянуть через призму грядущей виртуализации на кризис научной фантастики – и картина предстает несколько иной.
It is not necessary to change; survival is not mandatory.
W. Edwards Deming
Да, возможности человечества стали безграничны – в принципе – но… Ке фер? Фер-то, ке?
Ответ не очень вдохновляющ, но, увы, жизнен. Играть. Становиться Homo ludens, для которого процесс жизнедеятельности и существования в культуре земного человечества неразрывно связан с игрой. Первые шаги такого человека звучат в MMORPG – многопользовательских онлайновых ролевых играх. Это не очень тихие шаги. Как подсчитали, виртуальная экономика обладает потенциалом несколько большим, чем экономический потенциал такой, к примеру, страны как Болгария.
Впрочем, далеко ходить не надо, все серьезные экономические кризисы последних лет начинались со сбоев в обращении «виртуальных денег» – всевозможных производных финансовых инструментов. И разве не говорит вам ничего словосочетание – «биржевой игрок»? Теперь-то уж точно говорит…
Виртуализация цивилизации идет на многих уровнях, но заметна уже давно прежде всего на переднем крае соприкосновения с будущим – в научной фантастике. Появились виртуальные культуры («треккеры» и обитатели «далекой, далекой галактики»), виртуальные религии (джедаи), виртуальные расы и народы (хоббиты, эльфы и орки), виртуальные языки (кенья и клингонский, впрочем, все началось гораздо раньше – с эсперанто, надежды на светлое будущее человечества, объединенного языком). То в шутку, а то и вполне всерьез они возникают в результатах переписей населения, в социологических опросах… и в телефонных и бизнес-справочниках.
Дело дошло до того, что садомазохистские фантазии Джона Нормана о мире Гора, где женщины выполняют роль покорных рабынь – и не более, и так на протяжении чуть не тридцати книг, нашли воплощение в реальной жизни. Полиция оценивает численность приверженцев образа жизни параллельного мира (по сюжету Гор – землеподобная планета на противоположной от нас точке земной орбиты, всегда закрытая Солнцем) в 25 тысяч человек. Поразительно, что в этих сектах (гореанцы, как и приверженцы любого учения, распадаются на фракции) много женщин, видимо, утомленных феминизмом.
К сожалению, обретают плоть и порождения более темных глубин человеческого разума. Опереточные вампиры, начиная с невинных маскарадов, достигают временами вершин «кровавой графини» Батори и «Синей бороды».
Как, должно быть, смеялись братья Стругацкие, выдумывая своих ученых XXII века, того, где вечный Полдень! Ученых, и решаемые ими задачи. Смеялись, но хитренько. Потому что знали о тщете прогнозов, знали, что о действительном состоянии науки в XXII веке они ничего сказать не могут, могут только в совершенно не похожей на существующие ситуации научного поиска заставить проявиться черты характера этих ученых. Слава богу, характеры у людей не меняются со времен Теофраста.
Но вот прошло чуть больше сорока лет. И в журнале «Компьютерра» сообщается о разработке машины, которая будет решать проблемы при помощи строительства моделей других машин. А братья описали как раз такое устройство – и связанные с его корректной работой недоразумения – в рассказе «Великий КРИ» (1961), впоследствии ставшем частью цикла «Полдень. XXII век». Сами того не ведая, они наткнулись на важнейшую особенность мира после виртуализации – базовые процессы – труда, производства – определяются цифровыми процессами, машины порождают машины, а люди пытаются разобраться, что же они породили – эти монстры информационной эры.
Илья Варшавский в рассказе «Под ногами Земля» (1964) описал земную цивилизацию, основанную на использовании «корлойдов», как можно понять – биологических подобий вычислительных машин с непредставимыми для нас сейчас мощностями:
«— А сейчас, — спросил Эрли, — на каких кораблях вы летаете?
По правде сказать, я не понимал, что было смешного в этом вопросе, но юный космолог заржал самым неприличным образом. Можно было подумать, что его спросили, летает ли он на помеле.
— Нет, — сказал он, наконец справившись с душившими его спазмами, — мы не можем тратить столько энергии. Изучение космоса ведется при помощи корлойдов. Кроме того, всеобщая теория эволюции материи дает возможность создавать аннюлятивные прогнозы для любого участка метагалактики.
Я взглянул на Эрли. «Не унывай. Малыш, не так все страшно», — казалось, говорил его взгляд.
— Корлойды, — задумчиво сказал Циладзе, — эти... наверное...
— Пойдемте, я вам покажу, — облегченно вздохнул парнишка.
Мы прошли не более ста шагов и увидели большой прозрачный шар, наполненный опалесцирующей розовой жидкостью, в которой плавал серый комок около двух метров в поперечнике, снабженный множеством отростков.
— Корлойд — это искусственный мозг, воспринимающий радиочастоты. Он перерабатывает всю информацию, поступающую из космоса, и выдает ее в общие каналы телепатической сети. Всего на земном шаре около двух тысяч корлойдов. Мы их используем также, как средство глобальной телепатической связи» .
Почти одновременно эту идею разрабатывал А. Мирер в романе «У меня девять жизней» (1968). Забавно, что свои знания о прошлом будущая цивилизация Варшавского черпала из останков фантастических романов, найденных при археологических раскопках.
Трудно решить, как глубоко распространяется влияние Стругацких. Все их основные произведения переведены на английский и входят, таким образом, в культурный оборот англоязычной фантастики, это присутствие еще более обозначится, если сработает проект по экранизации «Пикника на обочине». Роман «Волны гасят ветер» (1985) достаточно оперативно появился под названием «Странники времени» (“The Time Wanderers”) (1987) и был воспринят наиболее активной и широко мыслящей частью американских фантастов.
В качестве примера – Тед Чан в рассказе «Подбирая крошки со стола» обнаруживает явное знакомство с концепцией «люденов», удачно наложившейся на его собственные размышления о пределах возможностей человеческого (и сверхчеловеческого) разума.
Тема «сверхлюдей», следующей эволюционно ступени развития Homo sapiens, занимавшая фантастов с незапамятных времен, или – шире – части человечества, отделившейся и обогнавшей его, прошла примерно тот же путь, что и тема «чужих», представителей иного разума, что и неудивительно, принимая во внимание их структурное подобие и конгруэнтность относительно оси «интериоризация идеи – экстериоризация» . От завороженного описания к романтическому конфликту и, в конце концов, к поискам понимания. Долгое время в качестве сверхлюдей рассматривали ученых, отсюда еще странствующие по технотриллерам и в целлулоидных джунглях «гении зла» и всевозможные “mad scientist'ы”.
Сверхлюди, супермены, людены… Одна часть цивилизации (так и хочется сказать по привычке – передовой отряд человечества) отрывается от другой и идет пролагать новые пути, становясь Странниками. А оставшаяся часть – в полном соответствии с гипотезой о смещении фокуса на информационный мир – занимается герменевтикой, постигая информацию, произведенную авангардом.
Первооткрыватели виртуализации видели в ней безусловное зло. Чем иным, как не индивидуальным уходом в виртуальность является слег – непонятный наркотик из пророческих «Хищных вещей века» (1964) Стругацких? На борьбу с ним бросается бывший космолетчик, ставший педагогом, Иван Жилин. А слег всего лишь представляет улучшенную замену реального мира, вполне возможно, пригодную к эксплуатации хотя бы в виде этаких «виртуальных курортов» с их необязательными курортными знакомствами и бурными курортными романами, заканчивающимися, как правило, с возвращением к прозе будней. Ведь ввели же в своих произведениях Г. Гуревич («Темпоград) и В. Савченко («Должность во вселенной») виртуальные «работные дома», зоны с ускоренным временем, мечта любого, кому надо выполнять задание к сроку. Жизнь (ее кусочек) в обмен на результат. Но то же самое – и многое другое – по определению возможно в виртуальном мире, где не надо даже нарушать физические законы нашей Вселенной.
Как представляется, Стругацкие коснулись в проблеме слега капитальной проблемы борьбы с любым индивидуализмом, наркосолипсизмом, окукливанием личности, ее десоциализацией, когда благоденствие своего внутреннего «Я» становится превыше всего. Основная проблема борьбы с наркотиками – их потребители, любители легких путей к счастью.
Две ветви развития цивилизации… Две крайности… Способны ли они противостоять друг другу? На этот вопрос попытался дать ответ немецкий фантаст австрийского происхождения и физик по образованию Герберт Франке. Его «Клетка орхидей» (1961) изображает столкновение двух цивилизаций – потомков землян, полностью переключившихся на исследование космоса, которое оказывается для них чем-то вроде спорта, и цивилизацию чужой планеты, самой деятельной частью которой являются роботы. В то время, как люди играли в свои космические игры (будущее человечество как Homo ludens), инопланетяне полностью ушли в искусственную стимуляцию своих вместилищ разума – и превратились в гипертрофированные центры удовольствия, в подземных укрытиях переживающие виртуальные оргазмотрясения под охраной чутких и преданных дядек-роботов.
«По экрану пронеслись серые пятна, протянулся усеянный светлыми точками геометрический узор, блеснула тонкая неяркая полоска, вспенилась жидкость. Провода разбегались по сторонам и снова сбегались, дрожали стрелки неизвестных приборов, щелкали контакты, какой-то коридор, словно паром, наполнялся фиолетовым светом. Воздух был влажным и теплым. Провода, трубки, рефлекторы и лампы образовывали клетки, напоминавшие большие клетки для птиц. Они стояли вдоль стен уводящего вдаль хода бесконечной чередой, и в каждой сидело по розоватому, мясистому созданию со множеством отростков. Каждое из них было посажено в наполненный жидкостью сосуд, каждое, подобно хрупкому саженцу, поддерживалось подпорками, каждый отросток был покрыт специальной оболочкой, к каждому подключены провода и трубочки, совершенно прозрачные, в которых пульсировала бесцветная, желтая или красноватая жидкость. И каждое существо напоминало выращенную в клетке орхидею» .
Противостояние сформулировано, но на чьей стороне истина? Нет ответа. Как будто бы растительное существование цивилизации «орхидей в клетках» претит нашей деятельной натуре. Но насколько лучше бессмысленный и беспощадный поход за завоевание, или, по крайней мере, познание Вселенной?
В нашей фантастике оба течения встречались неоднократно.
В виртуализацию, вероятно, погрузилась «окуклившаяся» цивилизация «Малыша» братьев Стругацких (1971). Однако контакта с реальностью она не утратила, и какого контакта! Одни многокилометровые башни наблюдения за космическим «Маугли» чего стоят! Так что не стоит воображать себе мир совершенно беспомощных перед физическими опасностями виртуальных существ. Думается, владение физической средой у них будет намного выше чем у нас, людей из плоти и крови, так легко проливаемой в «локальных конфликтах» или просто расплескиваемой по ухабистому шоссе.
Безусловно, на пути виртуализации цивилизации лежат новые опасности. Но на каком пути в будущее они не лежат?
Однако какие просторы открывает виртуализация для герменевтики, для всех абстрактных научных дисциплин, для фундаментальной науки, наконец.
Что касается того, какое значение для реального мира будут иметь виртуальные открытия… Как вам вот такая история?
Валентина Журавлева, замечательная шестидесятница, жена и соратник Генриха Альтова, в 1970 году опубликовала рассказ «Приключение», посвященный И.А. Ефремову, героем которого был академик К. – легко узнаваемый П.Л. Капица. В этом рассказе она описала будущую науку – физику воображаемых миров, изучающую модели мира с иными мировыми константами. Кажется, что может дать изучение воображаемых миров? А вот что:
«Я попросила у К. его знаменитую трубку и провела ею от стола вверх:
– Вот так оторвется от реальности модель несуществующего мира... – Я покрутила трубкой в воздухе. – ...Оторвавшись, она попетляет, а затем... – трубка решительно пошла вниз, к столу, – ...а затем вновь пересечется с плоскостью реального мира. Где-то далеко впереди строящейся дороги. И здесь, на линии пересечения, несуществующие открытия несуществующего мира прекрасно совпадут с реальными открытиями реального мира. Мы прорвемся на сотни лет вперед. А может быть, и на тысячи. Я не знаю, какие открытия будут при этом сделаны. Они покажутся нам таким же волшебством, каким показались бы открытия двадцатого столетия античным философам. Быть может, мы сумеем сконденсировать фотонный газ и получим жидкий свет. Его можно будет зачерпнуть рукой, взять в ладони – вот так, он будет переливаться, в нем будут мерцать теплые лучистые огоньки, и рядом с этим живым светом бриллиант покажется серым булыжником... А может быть, мы откроем структуру электрона, проникнем в глубь элементарных частиц и еще дальше – в недра той неведомой пока формы материи, из которой построены электроны, протоны... Так или иначе это будут чудесные открытия, и стоит жить, чтобы делать их» .
Есть и более прозаические варианты. Помните классический рассказ Ф. Пола «Туннель под миром» (1955)? В нем жители маленького городка, уничтоженного своим Чернобылем или Бхопалом, были воссозданы в виде маленьких роботов в модельке на столе. Их использовали для отработки новых рекламных технологий, а в конце перешли на отработку политтехнологических методов.
В рассказе Вернона Винджа «Куки-монстр» в недра квантового, как можно понять, суперкомпьютера пересаживают личности десятков людей. И находят им очень неслабое применение. Новая вариация «безумного ученого», некий Джерри Райч (в переводе он почему-то Рейх), создает новую информтехнологическую империю, затмевающую «Майкрософт». В ней на одном уровне виртуальные личности ведут неустанно техподдержку новых программных продуктов, не подозревая, что их первый день на работе и есть их единственный день. На другом – амбициозные аспиранты неустанно проверяют студенческие работы. По кругу ходит их неделя. На третьем – настоящие гении год пишут докторскую диссертацию и совершают открытия, не подозревая, что пользуются плодами своих же трудов в 1237 цикле своей виртуальной жизни, которую сами же и совершенствуют. Вот тут-то работные дома Гуревича и Савченко показывают свой оскал…
Правовая коллизия, лежащая в основе этих произведений, не очень проста. Кому принадлежит твоя личность? Тебе? Так было не всегда. Кого интересовала принадлежность личности раба, который телом и душой (возможность отделить эту душу от тела – определяющий признак владения) принадлежал хозяину. Законы против рабства приняты (правда, в УК РФ даже понятия рабства нет). Наиболее продвинутые страны (как-то не нажимается на клавиатуре – «прогрессивные») начинают принимать меры по правовой охране генома, а то скоро среди сбрендивших фанатов войдет в моду игра «Вырасти себе Элвиса». А личность?
Тут напрашивается аналогия с боями вокруг копирайта. Пока существование копирайта поддерживалось экономикой книгоиндустрии, его охрана не представляла труда (хотя книжное пиратство и существовало, и на английском и на русском им славно прогремел Израиль). Но вот возник сверхэффективный способ размножения информации – перевод ее в цифровую форму в компьютере – и понятие копирайта стало стремительно размываться. Мир полон пиратских видео и аудиозаписей, электронных книг, к которым не прикасалась рука (иногда и слава богу) издателя. От голого текста до художественных альбомов – все подвластно экрану компьютера. Жестокие меры настигают единиц, в лучшем случае – десятков нарушителей. А нарушают десятки миллионов…
Стоит найти способ легкого электронного копирования личности – и что, возникнут проблемы с электронным бессмертием? Как же! Состоятельные недоросли будут скачивать себе из Q-нета (обзовем так аналог Интернета, базирующийся на квантовом компьютинге) личности лауреатов Нобелевки по физике, чтобы загрузить их рефератом по закону Ома.
В 1999 году Станислав Лем выпустил книгу своих статей под названием «Мегабитовая бомба» (подразумевался эффект научно-технического прогресса в производстве информации). Во вступлении к сборнику Лему пришлось оправдываться за старые научно-фантастические грехи . В 1974 году он написал небольшую повесть из цикла «Воспоминания Ийона Тихого» «Профессор Доньда». В ней высказывалось совершенно абсурдное и использованное, как сказали бы сейчас, только ради сатирического дискурса предположение, что информация может превращаться в материю, давая рождение новой Вселенной. Главный герой при верном наблюдателе Ийоне осуществлял это, накопив в памяти компьютера (тогда ЭВМ – электронно-вычислительной машины, сейчас уже не лишнее пояснение) критическую массу информации. Побочным эффектом было исчезновение всей «консервированной» информации на Земле.
И вот он получает номер журнала «Нью Сайентист» от 30 января 1999 года, где известный астрофизик Пол Дэвис высказывает предположение, что материя – всего лишь форма организованной информации. Как и во всех, практически, последних своих работах Лем приходит тут к пессимистическому выводу о водовороте, в котором вращается человеческая мысль, не в силах выбраться за его пределы. И все же прежний Лем прорывается – в замыкающем вступление предположении, что «в продолжающемся движении наших гипотез ясно видно неустанное, напряженное желание вырваться за границы, в том числе и умственные, данной нам человеческой природы» . С моей точки зрения именно в этом и состоит основной драйв фантастики.
Из истории с фантастической гипотезой профессора Доньды перекочевавшей в научный обиход, хотелось бы сделать более оптимистичный вывод, чем сделал его Лем. Фантастика производит идеи, которые осуществляются все чаще еще при жизни писателей. Горизонт будущего приближается в полном соответствии с расчетами наступления Сингулярности. И если самые абсурдные, казалось бы, идеи получают санкцию науки, то что происходит с менее абсурдными?
Их называют другими именами.
Радиофон стал мобильником, мнемокристалл – флэш-драйвом, блок-универсал – КПК, а ныне уже - смартфоном.
Конечно, существует и действует «эффект Кассандры» – чем точнее пророк предсказывает будущее, тем меньше ему верят. С соответствующими оргвыводами. «А ясновидцев, впрочем, как и очевидцев…»
Существует и обратный эффект, который хотелось бы назвать именем Рэя Брэдбери. Чем больше предсказателю верят, тем меньше вероятность, что предсказанное им будущее наступит. В свое время Брэдбери, говоря о задачах научной фантастики, сказал, что задача состоит не в том, чтобы предсказать будущее, а в том, чтобы его предотвратить. В романе «451˚ по Фаренгейту» (1951) он описал Америку будущего, где жгут книги и убивают за способность любоваться закатом. Время было такое, что писателю поверили. В результате его книги есть сейчас в каждой американской библиотеке (нормальной библиотеке, не руководимой христианскими фундаменталистами), а президент страны (правда, предыдущего разлива) считает честью вручить ему государственную награду.
Сейчас научно-фантастические идеи сами по себе могут служить основанием для многомиллиардных (долларовых) решений. Один из основателей «Майкрософта» Пол Аллен собрал в 2002 году совещание высокоуровневых специалистов по информационным технологиям. На него были приглашены и изобретатели Гугла Сергей Брин и Ларри Пэйдж – наряду с библиотекарями и программистами. Надо сказать, что Пол Аллен – большой любитель фантастики. Он стоял у истоков Музея научной фантастики в Сиэтле, штат Вашингтон. И совещание 2002 года было посвящено идее, которую он взял из научно-фантастического романа Гордона Диксона «Абсолютная энциклопедия» (1984), в свое время захватившего его воображение. Возможно ли уже собрать всю информацию человечества, каждый факт, любое мнение, зафиксировать все отношения, все вопросы, историю всех решений в мире в одной гигантской базе данных?
Журналисты умалчивают, каким был ответ на вопрос, что за оценки были сделаны. Но через несколько лет начался грандиозный проект Гугла, целью которого является – не больше и не меньше – организовать поиск по текстам всех книг мира.
Век Просвещения начался с Энциклопедии. Ею он может и закончиться? «Энциклопедия существует не для того, чтобы сделать доступным уже известное. Она была построена ценой такого огромного количества средств и труда для решения других, гораздо более важных и грандиозных задач. …Подлинное предназначение Энциклопедии, единственная цель… состоит в исследовании непознанного» .
Какие грандиозные проекты вызвала к жизни российская фантастика? Пока что история об этом умалчивает.
Согласно закону Старджона, 90 процентов чего бы то ни было является субстанцией, по консистенции, цвету и запаху как две капли воды похожей на окружающую нас действительность. В последние годы появились смелые утверждения, что процент можно уверенно повысить до 95, а субстанцию понизить до вещества, заполняющего черепные коробки политиков РФ всех уровней власти. Ожидать, что фантастика не будет подчиняться закону, сформулированному фантастом, – по меньшей мере наивно. Отрадно, что она ему хотя бы сопротивляется.
Если же вместо прорыва к Сингулярности нас ждет «Клетка для орхидей» – ну что ж…
«Господа! Если к правде святой
Мир дорогу найти не умеет –
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой!»
Засим разрешите откланяться.
Chiang T. Catching crumbs from the table //Nature, 2000. Jun 1 (На русский язык рассказ переведен под названием «Эволюция человеческой науки», 2005).
Впервые идея этой дихотомии фантастических идей сформулирована Е.И. Филенко в докладе на заседании КЛФ «Рифей» в 1981 году.
Виндж В. Куки-монстр //Лучшее за год: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк: Антология современной зарубежной прозы. – СПб., 2005. С. 477-532.
Сапарин В. Суд над танталусом //Знание-сила, 1959. № 4. С. 31-37.
Статья опубликована:
За горизонтом событий //Литературная Пермь, № 4. - Пермь, 2006. С. 304-311.
Замечания и предложения будут с благодарноcтью приняты!
Пошлите письмо А.П. Лукашину: apl_12 (at) yahoo.com .
Copyright © 2012, Alexandr P. Lukashin