Холод трогает суставы,
и кружится голова,
а на стёклах прорастает
непонятная трава.

Но реальнее растений
и сумятицы в крови
моментальные, как тени,
руки тонкие твои.

Пусть в глухой неразберихе
нужный жест не оценён,
за окном бело и тихо,
там пушной аукцион.

Там следят паркет истёртый
башмаки смещённых лиц,
а в канавах тонут гордо
отраженья нищих птиц.

Там стареют почтальоны,
телеграммы разнося,
восседает ночь на троне,
фонарей лучи гася.

Там почти неуловима
разница: минута... век...
Но оттуда твоё имя
нашептал мне белый снег.