ПО ПОВОДУ ЛЕТА
       (письмо)

Я вообще – сторонник буден,
Мы к будущему так идем.
Но в Азии –
                 шаманский бубен
Звучит у входа в исполком.
Но час полета –
                    у предрика
Седой и меднолиций кам
В подземный мир идет Эрлика
Ступенями
               как этот ямб.

Здесь к были быль страннее сказок.
Вот сельсовет недавно тут,
Чтобы спасти коров от сглаза,
Село заставил лезть в хомут.
(Ветеринар изрек резонно
В раскрытые мужичьи рты:
– Бурды объевшись самогонной,
Подохли оные скоты):
Я се к тому, –
                    что надо видеть,
Что дальше – дом,
                            литгруппы –
                                             чушь:
Ведь скоро сном
                         об Атлантиде
Приснится молодая глушь.
Я за тайгу,
               за солнце прерий
Столицы – это
                    зимний спорт.
А лето –
          лето –
                 южный порт,
Винтовка, и седло, и звери.

Взгляни вершину Иртыша
И озеро у той вершины,
В шуршашей ткани камыша
Побудь с ватагой лебединой.
Там легче воздух, шире грудь
И туже кровь в лучах аорты...
Мне жалко тех, чей косный путь –
На зараженные курорты!

Но лучше север.
Море.
Даль.
Хорошее бездумье вахты.
Зеленые обломки льда
Идут
       как парусные яхты.
И пусть окрепнет острый вал,
В упорстве
               (мне с тобой знакомом),
Как повод у коня, штурвал
И так же конь шагает бомом.
Упорство –
               черною чертой.
Упорство –
               цифрами картушки.
И все-ж –
             в пустыню –
                              ветер –
                                        вой –
Летят матросские частушки.
Раз матросня была пьяна.
Коль разбушуется
                         – полундра!
Но завтра берег.
                       Тишина.
Но завтра берег.
                       Ночь и тундра.

На берегу тяжелый след.
На берегу бегут олени
В смраду поднялся на колени
Спокойный, серый самоед.
И мы приносим вместе Нуму,
Как небо мглистому с лица
Лоскут и горсточку изюму,
Чтоб урожай послал песца.

Под ледяным огнем норд-оста
Костер из кучи плавника.
Рефракцией приподнят остров.
Над морем ветер,
                         облака.
И я живу одним дыханьем,
Я пью оледеневший снег.
И знаю крепко:
Человек
Цветет под северным сияньем.

                           1927