А, когда опять в лесу,
в карабин загнав патроны,
я шагну под те же кроны,
на прицел возьму лису, –
ель мне глухо проскрипит:
– Ты вернулся.
Неужели
даже голос древней ели
бед от лис не отвратит?

Я опомнюсь.
И в листве,
прокалённой будто в печке,
продерусь к таёжной речке,
прислонюсь лицом к воде.
Как молитву сотворю:
– Лес мой?
Дай любви и тени!

И, как в женские колени,
ткнусь
в немятую
траву.